Мы все время пытаемся превратить жизнь в достижение результата и из-за этого теряем сам процесс жизни

— (И. Окунева) Первый традиционный вопрос: как вы представляетесь, когда речь идет о профессии? Кто-то говорит, что он психотерапевт, кто-то консультант, кто-то волшебник.

— Мне нравится шутка про объявление в газете: «сказочник у меня уже был – ищу волшебника».

— Да, но вы о себе в газете не пишете, наверное.

—  Я думаю, что я человек, который другим людям помогает понять их самих, за счет того, что до определенной степени понял себя. Насколько это возможно.

— А сколько лет вы занимаетесь «вот этим вот»?

— Работаю профессионально уже лет 15. Интересуюсь лет 20. Где-то на третьем курсе мед института, который я заканчивал, я понял, что человек значительно больше, чем его тело, и, при всем желании, к телу не сводится. Начал сначала заниматься нетрадиционной медициной, а потом к 6-му курсу начал заниматься психологией.

— А как произошел переход от анатомии человека к каким-то более тонким материям?

— Через эзотерику, через те вещи, которые лежат за гранью нашего обычного привычного понимания, я понял, что рамки гораздо шире, а после занятий эзотерикой, я понял, что эзотерика тоже до конца не решает базовых вопросов, и базовые вопросы лежат в сфере именно психологии. И, наверное, тогда и начал интересоваться наукой о душе. Психологии, на которую можно было опереться, в тот момент было немного. Это было в начале 90-х годов — тогда начали в Союз приезжать люди, бывшие на тот момент первыми лицами современной психологии, они ездили сюда посмотреть, что это за страна такая странная. Они приезжали тогда за не очень большие деньги, и была возможность на них походить, послушать. И первые лет 5, наверное, я просто ходил и слушал.

— Были ли персонажи, которые вас зажигали настолько, что вызывали ощущение юноши, восклицающего «когда я вырасту, то буду как этот прекрасный господин!»?

— Настолько, чтобы хотеть быть как кто-то — скорее нет, но есть вещи, которые меня безусловно заинтересовали. Был такой Чампион Тойч – основатель психогенетики, и тогда, наверное, первый раз я услышал идею о том, что, то, что происходит с нами, связано с тем, что творилось в нашей родовой системе. Идея была достаточно занятная. Возможно, методы коррекции этих состояний были достаточно просты, типа аффирмаций и т.д, но сама идея уже заронила некое зерно.

— То были только идеи или были какие-то практики?

— Я практиковал, насколько это возможно без психологического образования. Затем понял, что мне его явно не хватает, поэтому получил второе высшее психологическое образование после медицинского и понял, что этого мне тоже не хватает, что школьная психология от реальной жизни достаточно далеко, и после этого начался новый этап серьезного обучения — 4 года гештальт-терапии, НЛП, расстановки по Хеллингеру, системная терапия, арттерапия, телесная терапия, эриксоновские подходы и так далее. То есть, это меня развлекает, это мне любопытно, я всю жизнь преподаю и всю жизнь учусь.

— Как вам дался выход из-под эгрегора официальной медицины в такую зону, которую нормальные люди считают неким уделом сумасшедших?

— Я врач в шестом поколении. У меня все предки были либо врачами, либо аптекарями, и к третьему курсу, когда я понял, что что-то в этой области не так, я начал искать. Начинал с иглорефлексотерапии, гомеопатии, Фолля, биорезонанса, и, собственно говоря, я их до сих пор использую, и у меня часть людей идет на лечение тела. И уже тогда я понял, что рамки шире, все значительно интереснее и занятнее, но вот эта тонкая штука психика — она никак в рамки телесных концепций не укладывалась. Я начал пробовать, и сейчас, на самом деле, я гораздо более убежденный психолог, чем любой другой академический психолог по одной простой причине, что я вижу насколько психика влияет на тело, и наоборот. Я люблю с этим играться, потому что без игры, наверное, это было бы достаточно скучное занятие.

— Как родился ваш метод, и, вообще, можно ли Вселенскую терапию назвать методом? Это что?

— Да, конечно. Метод развлечения и структурирования времени.

— Метод развлечения Леонида Тальписа.

— Есть ли смысл в человеческой жизни? Один из многих смыслов — это как-то структурировать время своей жизни. Так вот, ВТ — это тот способ, с которым я структурирую время своей жизни. И есть товарищи, присоединившиеся к этому способу. Причем, Вселенская терапия — это не нечто застывшее, это постоянно меняющееся, расширяющееся, добавляющееся.

— Когда это родилось, и вообще — как это родилось?

— Я начал обучать работе с метафорическими картами на основании того, что знал и умел на тот момент. Я, по сути, их раскрутил в этой стране, если можно так сказать. Я преподавал карты, и народ видел, что то, что я рассказываю и показываю, шире и глубже, чем карты. Студенты начали меня просить обучать их чему-то еще. Я потихонечку начал это все преподавать, и по ходу того как я это все преподавал, я начал это структурировать, как обычно создавая свою систему. Когда преподаешь, начинаешь понимать, чего преподаешь и чего делаешь.

— «Так долго объяснял, что сам понял».

— Да. Я понял многое про то, как я работаю и как это можно делать еще, поэтому это вылилось в некие основополагающие идеи. По сути, есть какие-то базовые вещи, на которых базируется то, что я делаю: это, безусловно, понимание идеи Живорада Славинского, о том что все связано с эмоциональными энергиями и с их блокировкой, это идеи Хеллингера о системных порядках, это кинезиологический мышечный тест, это история про проективные методы арт-терапии, множество принципиально новых идей, пришедших мне в голову за долгие годы моей работы, знания из других областей жизни, и в качестве соуса в эту смесь я добавил юмор. Психология в большинстве случаев вещь достаточно серьезная, а я человек крайне несерьезный, и всухомятку она у меня никак не укладывалась. Я решил, что будет полезно добавить юмора в виде провокативной терапии.

— А что вам интереснее — некое изучение того как оно работает, или практика?

— И то, и другое. Я крайне любопытный человек, свое любопытство я удовлетворяю и в области теории, и в практической части. Чего-то придумываю по ходу семинаров, что-то по ходу работы с клиентами, и тут же пускаю все это в практику.

— А есть ли что-то, что вас удивляет?

— Постоянно.

— Каким образом?

— Я открываю какие-то новые закономерности, какие-то новые вещи. Меня постоянно удивляют люди, потому что эти крайне иррациональные существа очень занятны.  

— Любите ставить эксперименты над людьми?

— Постоянно, но оставаясь в рамках человеколюбия.

— И как? Все живы?

— Угу, все живы. Ну, на первом этапе, как и все начинающие психотерапевты, я пытался причинить клиентам пользу. Потом это прошло. И слава богу.

— Что вас движет дальше, дальше, дальше?

— Я считаю, что человек жив, пока у него есть любопытство. В этом плане у меня все признаки жизни налицо. А второй очень важный момент, что я люблю людей. То есть когда я с ними работаю – я работаю в поле сердца. Ну а плюс еще есть история, насколько это возможно упоминать, что наверняка есть что-то большее, чем мы с вами. Как это большее называть – это уже вопрос терминологии, но, по сути, мы часть этого Большего. И когда я работаю, я работаю из состояния, связанного с этим Большим. Наверное, лучше сказать так, чтобы не упоминать кого-то всуе.

— То, что вы обучаете других, насколько нужно вам самому?

— Это нужно в рамках того, что я могу людям дать что-то, и могу их научить работать эффективнее. И я это делаю с удовольствием.

— А вы следите потом за тем, как складывается карьера ваших учеников?

— От кого-то я получаю обратную связь, от кого-то нет. Это нормально. Кто-то со мной остается рядом, кто-то продолжает у меня учиться, кто-то идет другими путями. ВсеЛенская терапия ,чем хороша? Что она от слова «лень».

— (А. Новиков) При том, что некоторые психологи называют себя Вашими учениками, понятия школы Тальписа все-таки в явном виде не существует? Вы не стремитесь к этому?

— Нет. В этом плане я не амбициозен. Я крайне ленивый человек, и только в русском языке слово «вселенная» имеет связь с ленью. Во всех других языках этого не существует. Поэтому я всю жизнь учусь. Чем больше знаешь, тем меньше делаешь.

Я совершенно эклектичен, я беру все, что мне где-то нравится. Я не придерживаюсь каких-то рамок, и всё, что идет на пользу – идет на пользу.

— (И. Окунева) Куда сейчас развивается метод? Если посмотреть на пять лет назад, на сейчас и на гипотетическую точку, на 5 лет вперед, то какая-то тенденция есть?

— Ну вот кроме тех китов, слонов и черепах, лежащих в основе моего метода, которых я называл, за последнее время появились новые слоны, киты и черепахи, на которых держится мир Вселенской терапии — это метод «Matrix Energetics»  Ричарда Бартлетта. Опираясь на квантовую физику, он постулирует очень важную вещь: что мы схлопываем мир до наших представлений о нем. Естественно, в рамках нашей жизни происходит ровно то, что мы о ней представляем. Можно это представление расхлопнуть, и тогда происходит что-то совсем другое, находящееся далеко за рамками наших представлений. И вторая вещь, которая мне очень нравится и которая существенным образом расширяет возможности ВсеЛенской терапии – это Тета Хилинг Вианны Стайбл. Но, как обычно, у меня это немножко в другой модификации, потому что все, что я беру, я неким образом модифицирую и дополняю. Наверное, это два самых принципиально важных дополнения за последнее время, я официально заявляю, что я их включаю во Вселенскую терапию, и этим методам я тоже обучаю. Для того чтобы люди могли пользоваться «Вселенкой» в полном объеме.

— В классических школах существует некое представление о том, сколько человек должен потратить времени и денег, чтобы пройти некую терапию. Вот прошел, — все, теперь ты тера…, как это называется? — Проработанный. А во «Вселенке» есть какая-то такая штука?

— «Вселенка» крайне доброжелательный метод, рассчитанный на то, что человек достаточно осознан, и он сам решает, нужно ему это или не нужно. Каких-то рамок и границ я специально стараюсь не ставить по одной простой причине. Я считаю, что все рамки и границы во многих ветвях классической психологии связаны еще с финансами. Человека стараются оставить в рамках какого-то метода, ему долго-долго рассказывают, как он долго-долго должен лечиться учиться, и так далее.

Я считаю, что одна из высших ценностей, которая у каждого из нас есть – свобода. Поэтому я не создаю человеку каких-то дополнительных рамок. Мало этого, у нас с вами пока чудесная страна, позволяющая не учиться 25 лет какому-то направлению и только в нем и работать, потому что «шаг в сторону приравнивается к побегу», а «тырить» все, что эффективно. А также всё, что со мной сочетается, потому что надо понимать, что любые психологические методики и направления, которые я использую, должны на мне, как костюм, хорошо сидеть. Сочетаться с моей личностью, с моим мировоззрением. Я могу четко сказать, что Вселенская терапия – это не только вид терапии, это некие мировоззренческие позиции. И естественно, приходят люди, для которым эти мировоззренческие позиции подходят.

— А откуда приходят люди? Наверное, из классической психологии народ идет?

— Отовсюду.

— Отовсюду? И куда они Вселенку помещают, и что они с ней дальше  делают?

— Либо они встраивают Вселенскую терапию в то, что они уже знают и умеют, либо они ее добавляют в качестве дополнительного метода. Есть психологи, которые целиком переходят в своей практике на Вселенку. Это вопросы личных воззрений. Что еще важно, что Вселенская терапия, кроме того, что она с юмором и легкая – она достаточно быстрая и эффективная. Я очень ленивый человек, я не могу выдерживать долгую «краткосрочную терапию на 50-60 сеансов». На самом деле, задачи Вселенской терапии, наверное, совпадают с теми, что есть в других психологических направлениях, но есть те вещи, на которых я готов акцентировать внимание– это история про то, что как бы метод ни назывался, и что бы на сеансе не происходило, единственный кто решает, что с этим делать – это душа клиента. Она либо берет то, что происходит, либо не берет. И ей совершенно без разницы, как это называется. Важный момент — для того, чтобы душа клиента брала, нужно 3 условия. Первое условие – то, что происходит, должно быть правдой для этой души, тогда она это может брать, второе — должно быть условие безопасности для клиента и третье — важно, чтобы терапевт при этом находился в поле сердца. Вот, собственно, азы Вселенской терапии, с которых мы начинаем. Ну и плюс юмор, как мы уже договаривались.

— А какой философии вы придерживаетесь? Например, есть распространенная модель тонкого строения человека: «тело, душа, дух». Есть ли у вас такое понятие? Или души достаточно?

— Да на самом деле все это есть, просто терминология у всех разная. Вопрос скорее мировоззренческий. Я предполагаю, что душа наша здесь появляется для того, чтобы получить какой-то опыт. И здесь я коснусь такой тонкой идеи как счастье. Я считаю, что идея счастья – это вирус.

— Почему?

— Потому что счастье портит нам жизнь. Нам рассказали, что мы здесь для того, чтобы быть счастливыми, мы все время сверяем свою жизнь с идеей счастья и все время чувствуем, что что-то здесь не так, и где-то нас обманули.

— «И надо еще поднажать».

— Ни в одной философской и ни в одной религиозной системе счастье, как самостоятельная ценность, вообще не стояла. Живя, мы получаем некий опыт, который нужен нашей душе, и если мы в процессе этого опыта получаем удовлетворение, радость и счастье, то это наши личные проблемы. И, по сути, “Вселенка” еще лечит от нескольких страшных вирусов, которыми мы все больны. Мы все больны первым вирусом, который называется «мы все время не здесь и не сейчас», потому что мы свою жизнь связываем с тем, что произойдет. Мы либо в прошлом, либо в будущем. «Вселенка» постулирует это как те вирусы, от которых есть смысл излечиться. Вторая идея – мы все время недовольны самими собой, такими какими мы есть, и пытаемся все время с собой чего-то сделать. Это тоже малоперспективный путь. И мы все время не довольны тем, что есть. Это третий вирус.

— Но благодаря этому ведь происходит некая движуха?

— А кто сказал, что движуха нужна?

— (А. Некрасов) Мы не довольны собой, мы не довольны тем что мы живем либо в будущем либо в прошлом, и получается мы не довольны тем что есть.

— Да.

— То есть мы не выдерживаем это сейчас.

— Вопрос в том, что мы превращаем все время жизни в поиски результата, и из-за этого мы теряем саму жизнь. Хотя жизнь, в общем, процессуальная штука, и, если бы мы перестали себя пытаться подо что-то подогнать, наверное, жить было бы намного легче и веселей.

— (И. Окунева) «Вселенка» — она про то, чтобы что-то починить?

— Нет.

— А про что она тогда?

— Про то, чтобы добраться до самого себя. «Вселенка» про свободу. Потому что с моей точки зрения психотерапевт или психолог похож на экскурсовода. Он приводит клиента в определенное место и говорит: посмотри направо, посмотри налево. То есть у нас две задачи. Основная задача – предоставить человеку свободу, чтобы у него появились выборы. И ровно там, где у человека выборы появляются – задача психотерапевта кончается. Здесь мы говорим о том, что то, что с нами происходит, процентов на 60-70 связано с родовой системой, на 30-40 с реинкарнациями, я не боюсь этого страшного слова. Есть еще такие веселые истории про то, что есть параллельные вселенные, параллельные времена, другие реальности и, в общем, нам остается процентов 5 чтобы придумывать этому объяснялки, чем большинство людей в своей жизни и занимаются – придумывают объяснялки. Но это никакого отношения к тому, что с ними реально происходит, не имеет.

— (А. Некрасов) У меня тоже такое ощущение, что дух организует смысл при помощи предыдущего опыта, разными способами, и не важно, на самом деле, что мы там об этом думаем и как мы собираемся с этим жить.

— Самое интересное, что и предыдущего опыта нет. История про время, прошлое, настоящее и будущее – это история опять же из нашего уровня сознания, но на самом деле опять же это все существует единовременно.

— Да, если говорить про то, что времени нет, тогда и нет опыта. Это как бы одновременно.

— Да.

— Сложно это представить.

— Я посягнул на святое, на время.

— (А. Новиков) Вы говорили на группах, я это несколько раз слышал: «Посмотрите внимательно друг на друга, вы все обязательно друг с другом встречались. И многие из вас по многу раз, а некоторые вообще были в родственных отношениях».

— Да.

— И это замечательная концепция, но помимо теории есть и животрепещущие проблемы, ну вот отношения, да? Вот хочу я отношений, и вдруг выясняется, что моя избранница была когда-то мне сыном.

— А смотрите, здесь можно просто слово “встречались” заменить на слово “встречаетесь”.

— “Встречаетесь” это что?

— Вы, ваши души в разных контекстах сейчас встречаются.

— В разны контекстах?

— Да. Прямо сейчас.

— Ну вот хочется понять, что при этом сильнее? Потому что все-таки по процентному отношению встречающихся случаев, как я понял, там 60 процентов…

— Это иллюзия. Смотрите, здесь вопрос в том, что все это происходит одновременно. И реинкарнации, и родовые системы, и так далее. И, по сути, деление на эти уровни искусственно. Просто мы ищем точку входа. Мы говорим, тестируя: это из текущей жизни, это из родовой, это из реинкарнации, на самом деле это все существует одновременно, мы ищем откуда удобно зайти. Всё.

— (А. Некрасов) Правильно ли я понял, что в этом смысле, когда мы опять же идем в какие-то отношения, то нас интересует собственно отношения с этим человеком, и мы подтягиваем уже разные смыслы. Так получается?

— Сейчас я скажу страшное, как обычно, заранее извиняюсь. Никакой любви нет.

— Есть любопытство, я так понимаю?

— Да, есть задача наших душ, на какой-то период оказаться вместе. Можно теоретизировать зачем им это, но вопрос в том, что любовь — это некий способ аттракции. Это способ этих душ быть на какое-то время вместе, соединиться, и тогда любовь вторична по отношению к задаче.

— (А. Лавренова) Но любовь же разная бывает. Есть то, что люди называют любовью, а есть все-таки какая-то абсолютная любовь?

— Абсолютная, да. Если вы творец или чувствуете в себе творца — это другого уровня вещи, но мы говорим о человеческих связях.

— Леонид, а что такое дежавю по-вашему? Вот я сейчас сижу, и меня по-жесткому накрывает ощущением дежавю.

— Вынужден тебя огорчить, мы с тобой тоже много раз уже встречались.

— Как и со всеми остальными?

— Дофига. Я могу тебе показать сколько, если интересует.

— Мне интересно.

— Вставай. Мышечный тест ты знаешь?

(Показывает при помощи мышечного теста, что «мы встречались 180 раз»).

— Еще 20 раз, и будет юбилей.

— Извини. Поэтому, возможно, мы слегка надоели друг другу.

— Зачем же мы снова встретились? Что еще мы не выяснили?

— Ну иногда люди занимаются просто хождением по одному и тому же кругу, иногда они что-то двигают дальше. Не знаю. Мало того, я могу сказать, что мы были родственниками.

— Как обычно.

— Не буду огорчать какими.

— (А. Новиков) Так и что в таких случаях все-таки делать обычному нормальному человеку, который вдруг понимает, что вот у него такая связь….

— (И. Окунева) А в чем проблема?

— (А. Новиков) Проблема в том, что как можно строить отношения, понимая, что это была какая-то родственная связь?  Это же инцест, что ли, получается?

— Почему инцест-то? На самом деле вопрос в том, что тот контекст влияет на этот, и поэтому первая наша задача для того чтобы получить свободу в этих отношениях – развести контексты.

— А что это значит, развести контексты?

— Какая-то часть тебя путает то, что было там и тогда с тем, что здесь и сейчас.

— (И. Окунева) Я хотела спросить о том, как вы делаете открытия, как это происходит. Какие эксперименты ставите?

— Ну сначала мне приходит информация, а потом я уже нахожу некие способы ее подтвердить. Обычный способ, ничего нового.

— Научного познания.

— Да. В основном тот канал, которым я пользуюсь – это яснознание. Просто приходит.

— А если это некий процесс познания, экспериментов, то насколько вы сами его задаете, а насколько вы просто в потоке того, что происходит?

— Я скорей в потоке. Хотя бывают разные ситуации…

— Так я и думала.

— Ну извини. Вопрос в том, что без потока что-то делать с клиентом практически невозможно, потому что тогда процесс становится дискретным. Ты должен почувствовать, подумать, проанализировать, выдать наружу, за это время ситуация уже далеко ушла. Поэтому работать с клиентом с моей точки зрения возможно только в потоке, других вариантов нет. Точно так же, как и преподавать.

— Нет, ну я сейчас имела ввиду долгосрочный процесс. Обнаружение чего-то нового, какие-то новые эксперименты, пробы.

— Все во всем. Все как матрешка все везде одно и то же. Что внутри, то и снаружи.

— Но план на год, наверное, есть?

— Нет. У меня распланированы на год вперед только собственные семинары и тренинги.

— Ну я имею ввиду те семинары, которые вы планируете посетить, то что вы планируете прочесть, посмотреть, узнать.

— Поток подразумевает некое ощущение, куда идти. Есть какие-то вехи, которые заданы, но их не так много. Я стараюсь загонять себя в жесткие рамки как можно меньше.

— А профдеформация есть у вас?

— Конечно. А как же без этого. С позиции классической психологии, для того, чтобы почувствовать другого, нам, в среднем, нужно 5-6 секунд, поэтому, периодически, чтобы совсем не профдеформироваться, я эту возможность у себя отключаю.

— В смысле? Чтобы не…

— Чтобы не воспринимать всех людей с позиции психолога.

— Не сканировать?

— Но это уже не просто. У всех профессий есть свои вредности. В психологии одна из основных вредностей — то, что чем больше ты ей занимаешься, тем меньше людей, с которыми тебе действительно интересно. Это наша проф. вредность. Это цена вопроса, на самом деле. Это нормально.

— (А. Некрасов) А я думал, это только у меня.

— Нет. Это говорит о твоем профессиональном развитии.

— На самом деле, меняется иерархия ценностей. Потому что если мы говорим о серьезных занятиях всем этим, то точно меняется мировоззрение, миропонимание, и какие-то вещи уходят на задний план, какие-то становятся важными.

— (И. Окунева) А есть ли у вас коллегиальное общение? Какой-то клуб по интересам? Впрочем, я не могу себе этого представить…

— Я периодически хожу у кого-нибудь учусь. А когда ты учишься, самое информативное состояние – это путь дурака. Ничего не знаю, ничего не умею, сижу глазами хлопаю. А потом, когда выхожу, уже не хлопаю, перевариваю и смотрю что куда можно пристроить.

— А у кого вам было бы интересно поучиться сейчас?

— Так мне всё интересно. Есть многие вещи, которые мне интересны.

— Есть кто-нибудь на примете?

— Ну я бы Зелинского с удовольствием послушал. Андрей (Васильев) мне тоже нравится. То есть это реально люди, которые мне близки по резонансам, и я с удовольствием посмотрю, чего они там навыдумывали, натворили.

— (А. Лавренова) Это радует.

— (А. Некрасов) А вот такой вопрос, я тебе уже задавал как-то, но спрошу еще раз. Ведь у каждого психолога есть психолог. Ну обычно. Как ты сам вот лечишься?

— С трудом. Вопрос в том, что…

— Вот я прихожу к тебе, а ты куда?

— А мне некуда, потому что Вселенскую терапию кроме меня никто не знает. Поэтому периодически я каким-то боком в других методах что-то пытаюсь сделать, но вопрос весь в том, что мировоззренческие позиции терапевта должны совпадать с моими или хотя бы быть близкими.

— (И. Окунева) А как же идея про то, чтобы выбрать самого противного терапевта и пойти к нему?

— Есть разные позы, в которых можно получать эротическое удовольствие. Тут все зависит от личных пристрастий.

— (А. Некрасов) Это идеи гештальта. Это прием, чтобы все проявилось здесь и сейчас. Нужно же чтобы это раздражало, а не радовало.

— Ну именно для этого нам нужны наши партнеры, чтобы кто-то нам на мозоли наступал.

— Так вот с партнерами тоже такая же тема своеобразная. Я имею ввиду, постоянно же происходят трансформации? И партнер, если он обычный человек, он от этого начинает чуть-чуть офигевать.. как то… ему не понятно что с тобой. Ты же меняешься.

— Это тоже профессиональная вредность.

— И как быть?

— Как? Либо партнер меняется, либо систему отношений разрывает к чертовой бабушке. Все как обычно. И для психологов, я считаю, нужны отдельные службы знакомств. Я реально, без дураков. Потому что наша профессия подразумевает сложности семейной жизни с обычными людьми, которые этим не занимаются. Ну, это просто так.

— Я думал, у тебя какой-нибудь волшебный способ есть. Таблетка.

— Я вам только что подкинул бизнес-идею на миллион долларов. Ты проскочил мимо.

— Да я не про бизнес, я-то о себе. А сделать из этого бизнес Леша уже давно предлагает.

— Ребята, на самом деле это действительно нужно, потому что это большой вопрос.

— Ну а критерии какие?

— Критерии чего?

— Для таких знакомств. Это же сложно.

— Критерии, как минимум, что человек может разговаривать на те темы, которые обычные люди не обсуждают и на них не разговаривают.

Потому что без разговоров, без обсуждений, без понимания, шансы оказаться у разбитого корыта достаточно велики.

— (А. Новиков) Ну а там есть еще одна опасность. Когда начинаешь разговаривать, выясняется, что партнеры стоят на перпендикулярных позициях. Всегда же кажется, что у меня-то истина, а у этой дуры..

— Это уже не психологический подход.

— Точнее, у идеологически неправильной женщины.

— «Дорогая, некоторые моменты твоих высказываний меня раздражают, и это мои проблемы».

— (И. Окунева) Или «я вижу, у тебя все в порядке, а как у меня дела»?

— Когда-то я для себя придумал очень важную фразу, которая мне помогает: «жизнь — это не повод быть серьезным». Потому что единственный стопроцентный способ превратить жизнь в полное дерьмо — это серьезно к жизни относиться.  И точно так же я подхожу к терапии. Терапия — это не повод быть серьезным. Потому что юмор дает много ресурсов, очень много возможностей, расширяет наши рамки и дает возможность чувствовать себя в безопасности, потому что нельзя одновременно смеяться и напрягаться.

— А как вам идеи расстановочного сообщества про то что смех в терапии — это защита, это сброс энергии, сигнал об энергии трагических событий, смерти, чего-то невыносимого?

— По всей видимости, существуют разные типы юмора и разные способы смеяться.

— Хотя, я помню, как выразился один хороший НЛП-ер, «смех, юмор – это адская кислота, которая разъедает все больное и ненужное».

— Да. На то, что может сделать юмор за пять минут, можно потратить 30 сеансов терапии. Быстрее юмора, с моей точки зрения, ничего не работает. Ну, при условии, что юмор есть у клиента, у терапевта. Но желательно наличие у терапевта черного пояса по карате или умение быстро бегать, на случай, если что-то не сработает.

— Вы довольно много работаете, к вам невозможно записаться, поток людей. Вам не надоедает?

— Нет.

— А как это? Почему? И откуда они идут, берутся? Как вы это делаете?

— На первом уровне я использую Крибле Крабле Бумс, на втором Брекс Пекс Фекс, третий уровень – очень серьезное заклинание, с ним поаккуратнее – Трах Тибедох.

— Понятно.

— На самом деле просто я помогаю, и человек, которому я помог, приводит кого-то еще, которым тоже желательно помочь.

— Да, за хорошую работу всегда награждают работой. А ученики, они откуда берутся?

— Объяснений, откуда берутся ученики, много. Но я считаю, что их приводит поле, как обычно. То есть я верю во все информационные технологии, применяемые в инфобизнесе, но опыт мой показывает, и может быть, это мои ограничения, что люди, которые приходят с полем или через поле, они немножко другие, чем те, которые приходят по рекламе.

— (А. Некрасов) Это точно.

— Поэтому скорее та реклама, которую я даю – это просто визитная информация, что я есть. Но я не занимался, и, наверное, в ближайшее время заниматься инфобизнесом или еще чем-то подобным не планирую. Потому что мне интереснее те люди, которые приходят с помощью поля.

— (А. Лавренова) Как сделать так, чтобы к нам 300 человек на фестиваль пришло?

— Да не вопрос. Здесь суть в том, мне кажется, что на фестиваль людей приводит не информация, поданная вкусно, а поле.

— (А. Лавренова) Как его тогда настроить нужным образом?

— Есть техники, есть способы работы с этим. Первое, если мы говорим о бизнес-стороне процесса — это ощущение, что ты продаешь высококлассный продукт, в котором ты сам уверен, который тебе нравится, и ты знаешь, что это справедливая цена, то есть баланс. Потому что любые способы лечь под клиента сразу приводят к обесцениванию процесса. Сейчас открываешь все сайты, они все однотипные. И это история про продать. А для меня твоя тема скорее про «познакомить с чем-то очень важным, с чем-то очень ценным, с чем-то действительно дающим возможности, свободу» – это высшие ценности. Да, это стоит денег.

— (А. Некрасов) Хороший подход, мне он очень откликается.

— Ну это мой подход, он для меня органичен.

— Основная ценность – это свобода? Или есть еще варианты?

— Есть еще варианты. Отношения – тоже высокая ценность, очень. Потому что через отношения мы познаем себя, мир, бога в конце концов. Через любовь.

— (А. Лавренова) Есть вот такая расхожая тема, что три основные темы, на которые откликаются клиенты для психотерапевтов – это отношение, здоровье и деньги. Это правда, по-вашему? У вас тоже так получается?

— По-разному. На самом деле у меня четкое ощущение, что по мере изменения терапевта к нему начинают приходить другие клиенты.

— (А. Некрасов) А то есть это сильно зависит от состояния терапевта?

— Конечно. Допустим, у меня сейчас относительно мало клиентов по теме финансов в консультировании, хотя есть достаточно много бизнес консультирования, но это уже вопрос немножко другого порядка.

— (А. Некрасов) А мне вообще кажется, что как только я какой-то темы касаюсь, приходят на нее.

— Это закономерность. Психологи проходят у меня семинар, я говорю о чем-то новом, и ровно под эти темы начинают появляться клиенты, то есть поле в этом плане достаточно целесообразно.

— (А. Некрасов) Потом бац, и вообще куда-то все девается.

— Да.

— (И. Окунева) А какие темы сейчас вам интересны?

— То, что меня сейчас действительно интересует – это наши отношения с чем-то Большим. Есть такое замечательное слово, с которым я в последнее время играюсь — как нам боготворить друг друга. Что такое бого-творить? Как в другом видеть бога?

— (А. Некрасов) Представлять другого богом, получается?

— Но для этого, как минимум, нужно почувствовать его в себе. И тогда, по моим наблюдениям, это существенно меняет и отношения, и жизнь. И вот, наверное, слово «боготворить» для меня сейчас самое важное.

— (И. Окунева) А есть у вас, в вашей практике некая сверх задача?

— Я скорее следую за потоком, чем пытаюсь его создать. Потому что мы все хотим внутреннего спокойствия, гармонии и так далее. Если смотреть с этой точки зрения, то любое действие противоположно этим состояниям, ведь оно нас из этого состояния точно выводит. Поэтому, мои действия — это, скорее, отражение внутренних процессов, а не наоборот.

— (А. Некрасов) А вот такой вопрос: ты веришь в светлые и темные силы?

—  Одна из базовых идей вселенской терапии, которую я проповедую, к которой в общем-то я достаточно внимательно отношусь, и понятно, что это не моё, это взято из индийской философии – дуальность. До тех пор, пока мир дуален, пока мы делим на белое и на черное, эти дуальности все время создают заряды. И это никогда не кончится. Одна из идей вселенской терапии, что мы перестаем делать мир дуальным, и схлопываем их. В моей картине мира дуальности «светлых и темных сил» схлопнуты.

Как только мы начинаем создавать дуальности, заряд нарастает, и они становятся более явными. Мало этого, для того чтобы чувствовать себя Воином Света нужно, чтобы черные силы были очень черные. Ну, это понятно.

Саш, очень простой момент. Скажи: «Я признаю все темные силы внутри себя».

— Я-то признаю…

— Не, просто скажи.

— Да, я признаю все темные силы внутри себя.

— Я признаю светлые силы.

— Я признаю все светлые силы внутри себя.

— Я признаю те силы, которым пофиг две предыдущих.

— Я признаю те силы, которым пофиг две предыдущих.

— И тоже их признаю.

— И тоже их признаю.

— (А. Лавренова) Это мне понравилось. Гениально.

— По старинной русской традиции всегда нужен третий.

— Ну да, чтобы процесс завершился. И с позиции расстановок нужно что-то еще, что мы не знаем.

— (А. Некрасов) Даже посветлело.

— Вот таким образом мы схлопываем дуальности, не отходя от кассы.

— (А. Лавренова) А как вы вычленяете вот эти дуальности? Это определенная техника существует?

— Да, есть определенная техника. Я придумал идею коромысла. Ну, допустим, куча женских практик. Женщину учат быть женщиной. И так учат и эдак. И с помощью нефритовых шариков и без них. Но вопрос в другом. Вторым в этой ситуации краем коромысла может быть внутренний мужчина. И для того чтобы стать женщиной, на самом деле, нужно не развивать и пытаться вытащить свою внутреннюю женщину, а принять своего внутреннего мужчину. И очень часто надо работать не с тем, что мы пытаемся подлечить, а посмотреть, что там на второй стороне. Точно так же как сейчас мы сделали.

— (И. Окунева) Но мы сейчас были на третьей стороне.

— Ну, это тоже вариант.

— (А. Некрасов) Я оценил.

— Мир несводим к нашим представлениям о нем, и слава богу.

— (И. Окунева) А есть ли жизнь после психотерапии?

— Даже до и во время. Друзья, мы пришли в психотерапию, потому что у нас есть соответствующие запросы. Если бы у нас все было хорошо, зачем бы нам эта психотерапия была нужна?

— (А. Некрасов) Лёнь, вот скажи, когда внутри меня все закончится, закончится и в практике?

— Я же тебе говорил, что моя главная реклама – «вставляю палки в колесо сансары». Ты перестанешь воплощаться на этой планете.

— А что потом?

— Ну там какая-нибудь еще развлекуха будет. Мы же не только здесь воплощаемся.

— (А. Новиков) Ну конечно. Мне просто интересна ваша картина мира.

— Все есть энергия. Эта энергия принимает разные формы. И есть то, что мы можем описать человеческим языком, а есть то, что неописуемо, но от этого оно никуда не исчезает.

— (А. Лавренова) Вот вы говорите о том, что вы стремитесь к тому, чтобы помочь человеку встретиться с самим собой, стать самим собой. А что это вот такое вообще «быть самим собой» — в вашем представлении?

— Ну если в пределе, это ощущение себя Творцом своей вселенной. Ощущение богом внутри себя. Но это в пределе.

— (И. Окунева) То есть когда до этого дойдет, то уже можно заканчивать лечиться и начинать творить?

— На самом деле, это состояние не навсегда. Просто со временем это состояние становится все более и более устойчивым. На первом этапе мы, естественно, из него периодически вылетаем. То есть если утрировать, то когда вы чувствуете себя богом даже в сортире – все уже хорошо.

— (И. Окунева) У богов же тоже полно каких-то житейских проблем, если почитать, во всех приличных мифологиях.

— Ну, это скорее описание проекций наших человеческих метафор на богов.

— (И. Окунева) Точнее проблем-отношений. У них какие-то все время разборки отношений.

— Ирин, скажу тебе страшную вещь, что в рамках Вселенской терапии есть представление о том, что у каждого из нас есть опыт пребывания богом. То есть у нас такой опыт есть, и мы эти контексты тоже несем.

— Богом, извините, какого уровня?

— Я не пытался это как-то классифицировать, но вот у тебя это три или четыре раза было. Хочешь проверим? Я тебе могу даже дать возможность вспомнить эти ощущения.

— Не откажусь.

— (А. Новиков) Кто же ее разжаловал, вот что интересно?

— (А. Некрасов) Она сама себя разжаловала.

— Я была богом..

– Я была богом.

— Один раз, два раза.  Потом уже начинаются дисконтные скидки.

— Три раза.

— Три.

— Чувствуешь? И просто, почувствуй на секундочку это ощущение.

Что меняется?

— (И. Окунева) Растворяюсь.

— Конечно.

— (А. Лавренова) Так, а что потом? Становится неинтересно быть богом и существо, душа, идет воплощаться и познавать какую-то другую сторону, которую раньше на знавала? Так что ли?

— Ты знаешь, мне близка идея, что мы участвуем в какой-то большой космической игре. Разница с компьютерной, что в компьютерной — жизни даются сразу, а здесь через реинкарнацию и как всегда, единственный вопрос – у кого джойстик?

— (А. Новиков) А вот у кого? Это какое-то существо, или это конгломерат?

— Да я думаю, что это за пределами нашего понимания. Для того чтобы с этим как-то контактировать, мы должны это как-то словами обозначить, но не более того.

— (И. Окунева) А расскажите про ваши находки в области параллельных времен жизни и подобных вещей.

— Это не мои находки, это было в рамках эзотерики, и потом я с этим столкнулся у Бартлета. То есть он это совершенно официально постулирует в рамках своей терапии, и это реально есть.

— То есть одна душа живет несколько жизней одновременно?

— Нет, это уже другая история, но это уже с позиции квантовой физики скорее. История про то, что нет понятия времени, как такового.

— Но эту телегу-то я знаю.

— Я могу тебе просто показать. Дать в ощущениях. Мой способ обучения какой, не рассказывать теорию, хотя теорию я рассказываю, но я даю непосредственный опыт проживания этого, потому что лучшего способа чему-то научиться я не знаю. Есть какой-то у тебя вопрос любой?

— Ну конечно.

— Хочешь его озвучить? Не хочешь? Можешь не озвучивать.

— Нет.

— Хорошо. Ты хочешь, чтобы тебя кто-то сзади подержал, когда ты захочешь падать, или сама сядешь на диван? Как тебе удобнее?

— Я не знаю. Смотря где я буду.

— Вот два мужчины, которые тебя могу подержать тебя.

— (А. Некрасов) С удовольствием.

— Хорошо. Будешь падать не будешь, это не важно. Просто это некое ощущения. Сейчас я просто посмотрю. Мы просто идем в реинкарнации. Я просто считаю. Просто смотрю что с тобой будет происходить. Что происходит?

— Я не понимаю, ну…дышать не хочется. Тело скручивает. Сзади раздражает – сопят там.

— Не сопи.

— (А. Некрасов) Я думаю, сейчас как грохнется..

— Обрати внимание, что я с тобой ничего не делаю. Я просто расхлопнул твои представления о том, как устроена эта вселенная, и тогда начинает с тобой что-то происходить. Что – я понятия не имею. Я просто здесь выступаю в качестве наблюдателя, который за этим наблюдает. Больше ничего. Очень экономная терапия, потому что терапевту ничего не надо делать.

— Хочу сесть.

— Да, иногда лучше сесть. И это будет с тобой происходить ровно столько, сколько тебе это нужно. Не надо ничего говорить, ничего обсуждать. И при этом ты находишься в ясном сознании, твердой памяти, а происходящие процессы достаточно глобальны. И только так, с моей точки зрения, можно учить, когда человеку дается личный опыт переживания чего-либо.

— (А. Лавренова) А можно тогда процесс про параллельные вселенные задать? Если мы существуем параллельно в каких-то измерениях, то есть какое-то условно процентное соотношение того, где сколько?

— Есть разные объяснения. Есть идея, что ты перемещаешься между ними, и другая, что ты живешь параллельно и там и здесь.

— У меня очень часто есть ощущение, что идет очень много каких-то параллельных процессов, и здесь как раз очень малая часть.

— Смотри, мало этого, в любой точке принятия решения ты как минимум создаешь уже две параллельные вселенные. Одну ту, в которую ты пошла так, как ты пошла, и другую, в которой ты пошла иным путем. Поэтому представь, сколько мы их плодим? Бесконечное количество.

— Но бывает какие-то условно говоря, залипания, что человек где-то там остался?

— Бывает человек теряет ориентацию, но работа с параллельными вселенными – это и один из способов коррекции. То есть смотри, допустим ты нанесла себе какую-то травму. Я тут же могу пойти с тобой в ту параллельную вселенную, где этой травмы нет.

— (А. Новиков) Наверное, наоборот. Существуют травмы в параллельных вселенных, которые каким-то образом проявляются сейчас.

— Нет. Вот сейчас ты пошел, ударил себе ногу. У тебя там гематома. Я тут же могу посмотреть в какой из параллельных вселенных этого нет, и туда тебя переместить.

— Переместить — это как сдвинуть точку сборки?

— Да.

— (И. Окунева) Имеется ввиду один и тот же набор Лёш? Или там может быть блондинка?

— Нет, Лёш. Там Лёша.

— (А. Некрасов) Есть понятие суперпозиции у остеопатов, у тех, кто с телом работает. Они ведь тоже смотрят разные части тела как бы сразу в нескольких разных местах. Это связанные с этим вещи?

— Не знаю. Не могу сказать. Суперпозиция – это наложение полей, по классике. Но что они под этим подразумевают?

— Для физиков да. Но для остеопатов…

— Друзья, все про одно и то же, просто разными словами. Просто для этого пришло время, вот и все. И пришло время для методик гораздо более краткосрочных, гораздо более глубинных, без соплей, без катарсиса, без всего остального. Потому что это с эффективностью, собственно говоря, никак не связано.

— (И. Окунева) А как насчет отношений с телом? То, что вы делаете — это некая работа с чувствами, с полем. А тело?

— С телом я постоянно работаю. Просто это, скажем так, вербальный способ работы с телом. На самом деле я могу легко у тебя вызвать изменение телесных ощущений. Хочешь?

— Нет, спасибо. Верю.

— Все то же самое можно делать словами, потому что слова кодируют энергию, и один из феноменов телесных, который есть во вселенской терапии, это так называемая баня. То есть если мы работаем с каким-то энергетическим блоком и его снимаем, то человек ощущает энергию — тепло, жар и так далее.

— А в чем тогда рецепт долгой молодости и здоровья?

— Да нет этих рецептов. Это чушь. Это опять социально навязанные истории. Мы здесь ровно до тех пор, когда мы выполним свои задачи. Поэтому ни продолжительность жизни, ничего остальное не является критерием. Критерием является только одно: как я живу с самим собой и выполню ли я свои задачи. Выполняю я их или нет. И понятно, что предназначение никто из нас не знает. Но у нас есть обратная связь. Насколько я удовлетворен тем, что происходит.

Этот показометр есть у каждого из нас. Согласны?

— (А. Некрасов) То есть удовольствие..

— Не удовольствие.

— Не  удовольствие, а удовлетворение, ощущение…

— Ощущение правильности – это обратная связь от того, что внутри нас заложено.

— Как-то, наверное, немного таких счастливых.

— Ну, нас этому не обучали просто. Смотри, все наши потребности телесные нам хотя бы озвучивали. То есть мы можем работать с тем, что нам озвучено и названо. Когда ты хочешь кушать – у тебя возникает голод. Голод для тебя озвучен. Мало того, культурально тебе озвучены назначения тех или иных частей тела. Боль живет в сердце. Друзья, это культуральная штука. В других культурах это может жить совершенно в другом месте. В пятке, допустим. Это озвучено, значит, ты этим можешь оперировать. Но нам, по сути, в нашей культуре не озвучены духовные потребности, особенно в последнее время. Поскольку они не озвучены и не означены, то мы и оперировать ими не можем, и поэтому духовные потребности мы пытаемся.. чего сделать? Заменить некими суррогатами. Есть потребность души, есть потребность смыслов, но поскольку я не знаю,что это такое, я начинаю принимать наркотики или алкоголь или еще что-то, или сексом заниматься, хотя потребность совершенно другая. То же самое у маленьких детей происходит. Если мать не распознает потребности ребенка, она в ответ на все его пожелания – дает ему сиську.

— Или любовь.

— Ну да, то есть ему холодно – она ему грудь. Он описался, ему мокро – она ему грудь. И тогда человек, становясь взрослым, чтобы с ним не происходило – жрет. Потому что он знает этот интегральный ход.

Поэтому очень важно нам обозначать, означивать нашим детям и эту часть жизни тоже.

— (И. Окунева) У нас даже нет особого словаря для этого.

— Нет.

— Есть русские классики с их непонятным томленьем. “Любовь, которую русские придумали”.

— Друзья, у нас есть потребность, ну допустим, одна из высших – связи с чем-то большим. Но она же нигде в культуре в таковом виде не озвучивается. Она частично связана с Богом в различных религиях.

— Но в религии там же это предписано. Там же: связь с богом должна быть. Всё.

— Да, но на самом деле это потребность.

— Но это же предписано.

— Да, но это потребность. Просто мы ее не опознаем, и поэтому она принимает очень разные формы. У нас есть потребность смыслообразования. Ну не можем мы без смыслов жить, но опять же, она никак не озвучена. Мало этого, пытаются нам подсунуть достаточно примитивно социально апробированные смыслы, с помощью которых нами можно управлять. Так ведь? У человека должна быть машина, квартира, дача. Плюс у него должен быть партнер, для удовлетворения ряда потребностей, и все это социально означено. Да ведь? Но это далеко не все, для чего мы здесь.

—  А можно ли озвучить, зачем мы вообще здесь?

— Почувствуйте! Если словаря нет – хотя бы почувствуйте.

— (И. Окунева) Но это же разные истории?

— Разные. Но как минимум с позиций буддийских — избавиться от майи — иллюзий, которые отделяют нас и создают искусственные границы. Мы отделяем себя от чего-то большего, и при этом стремимся к нему. В пределе мы должны с этим большим просто слиться. Все наши проблемы возникают из-за того, что мы пытаемся себя отделить. И с позиции даже современных – мы часть чего-то большего. Помните тот пример, который я привожу на семинаре, что электрическая активность в зоне коры головного мозга, отвечающая за руку, появляется до того, как мы осознаем, что мы руку хотим поднять. То есть мы с вами — периферическое устройство.

— (А. Некрасов) А почему, если это все известно, почему до сих пор столько способов этой психотерапии? Почему там этого не признается?

— Ну, где-то признается, где-то нет. Но признать — это совершенно по-другому перестраивать социальную структуру общества. Это вопросы власти, согласись.

— То есть это все же про власть, да?

— В том числе. Поднимите руку из вас четверых, кто может довериться богу?

— (И. Окунева) Я.

— Ты точно в это веришь?

— У меня есть такой опыт.

— Хорошо. Давай проверим. Хотя бы на схеме трех уровней. (Имеется ввиду схема (могу-хочу, на уровне ума, сердца, безопасноти).

На ментальном уровне. Положи руку на лоб. Скажи «я могу довериться богу».

— Я могу довериться богу.

(Делает мышечный тест).

—  Да. Я хочу довериться богу.

— Я хочу довериться богу.

— Здесь все за. На уровень сердца. “Я могу”.

— Я могу довериться богу,

— Я хочу.

— Я хочу довериться богу.

— Здесь тоже все непротив.

Теперь уровень безопасности. Положи руку на живот.

— Я хочу…

— Я хочу. (Смеется). Нет. Тело говорит “нет”.

— Я могу.

— Я могу. (то же самое).

— Да. Здесь очень интересная история. То, с чего начинается Вселенская терапия, наверное, это та тема, которая вообще не затрагивается в иных местах, ну и, во всяком случае, в явном виде это нигде не встречалось. Мы живем в стране, где главной является безопасность, потому что в этой стране безопасности никогда не было. И по сути, хотя мы этого не осознаем – она управляет нашей жизнью. И первое, с чего начинается Вселенская терапия, первая половина первого дня обучения – наши взаимоотношения со страной. Мы не осознаем насколько та страна, в которой мы живем, и те контексты, в которых мы живем, на нас влияют. Как ты думаешь, насколько страна на тебя влияет?

— Ну, эту фишку я знаю. Про 90-80 процентов.

— И тогда психотерапия выглядит неким блефом. Представь себе, что клиент у тебя лежит, придавленный большим булыжником или бетонной плитой, к нему подползает терапевт и говорит: «Сейчас мы с вами займемся личной терапией».

Люди существа контекстуальные. Надо это четко понимать. И что в разных контекстах мы совершенно разные. Мы находимся здесь, нашей душе нужно было зачем-то выбрать именно этот контекст и именно этот опыт. Но в этом контексте у большинства людей главной управляющей силой их жизни является безопасность.

— Ну а что, нет безопасности – нет игры.

— Конечно, и получается, что мы большую часть жизни тратим на обеспечение себе безопасности, причем надо четко понимать, что обеспечение это в принципе иллюзорно.

— А выход?

— Выход? Отработать эти истории до той степени, до которой это возможно. Принять и почувствовать свою связь с чем-то большим. Связь со своей душой, ну и так далее.  Потому что безопасности достичь в принципе невозможно. Потому что ты не знаешь, какие задачи у твоей души и что у тебя там согласовано. Согласна? Ты знаешь, какая следующая мысль придет к тебе в голову?

— Нет.

— Ни один на свете человек этого не знает. Поэтому идея о том, что мы что-то контролируем в этой жизни – это чушь. Если мы даже не можем контролировать свои мысли. И поэтому основная база, идея Вселенской терапии — наконец-то расслабиться и понять, что мы ничего не контролируем. И это может дать величайшее расслабление из всех возможных. Необходимо поднять правую руку вверх и сказать волшебное китайское слово «Хусим».

— А бывают эпизоды, когда вас что-то сильно удивляет?

— Очень. Я похож на человека, в основном.

— Если честно, не особо.

— Вопрос в том, что да, я — человек и реакции у меня есть, но поскольку есть и часть меня, которая имеет определенный психологический и жизненный опыт, я могу с этим как-то обходиться. То есть психология не делает человека неживым.

— Но у меня есть странное ощущение от людей, которые называются «проработанные». Я сейчас не про Вас, а про некоторых других. Человек вроде абсолютно правильный и спокойный. Но что-то туда не доложили. Вот что это за эффект такой?

— Я не знаю, что ты под этим подразумеваешь.

— То есть он вроде проработал все свои базовые травмы, его ничто не цепляет, но не хватает какого-то перца в таких людях.

— Может быть. Я не знаю. Я точно знаю, что я живой.

— Да. Вот это про некий огонь, который не связан ни с травмами, ни с их отсутствием.

— Здесь надо четко понимать, что у каждого-свой движок, как у разных машин. У кого-то 1,3, у кого-то 2,8, а у кого-то 4,5.

— Это что?

— Энергия. Мы все разные. И здесь надо четко понимать, что психология может форсировать от 1,3 до 1,5, но не больше. Потому что наш движок дан нам под наши  задачи.

— (А. Некрасов) Бывает, приходят такие психологи – 15 лет в практике… а ощущение такое что «куда ты там ходила»?

— Друзья, никто из нас не достиг. Поэтому меряться нам особо нечем.

— Я про то, что мы вот идем, идем, идем, а там может быть….

— Саш, мы идем относительно себя. Это единственный критерий. Мы не идем относительно кого-то.

— Я не про кого-то. Я про то, смотришь на каких-то людей. И думаешь, у человека 15 лет личной терапии, там еще чего-то, улучшал, улучшал. И думаешь, блин, ну если такой результат, то может и я тоже..

— Ты не знаешь ее точку отсчета.

— А, ну да.

— Поэтому разговоры бессмысленны, потому что мы не знаем кто от чего начал.

— Сравнивать можно только с самим собой. Друзья, это то же самое, как меряться личностным ростом.

— (А. Лавренова) Ну в этом вопросе все же что-то есть, в том смысле, что со временем, и в процессе проработки человек становится весь такой успокоенный, и как бы ему нечего желать.

— Да нет, я не думаю, что так. Это ты о какой-то оскопляющей процедуре рассказываешь. Скорее всего просто меняются внутренние иерархии, и те вещи, которые в обычной ситуации обычного человека вышибают, они уже не становятся вышибающими, но с моей точки зрения, если мы говорим, в кавычках, о «продвинутых», это история про большую открытость, про большую любовь. Ну для меня, во всяком случае.

— Тут есть разница: случай, когда ты подавил у себя все желания, и другой — когда ты настолько свободен от всего, что ты можешь делать всё. То есть, как бы внешне это выглядит одинаково. Внутри это по-разному.

— С позиции китайской медицины – мудрость убивает желание. Вода тушит огонь.

— (И. Окунева) Я наблюдаю какое-то растущее количество «самопознанцев» при уменьшающемся времени терапии. Как будто методы развиваются в сторону “меньше и быстрее”.

— Время становится более ценным.

— Почему это все происходит, зачем это?

— Ну опять мы можем придумать что-то про это. Просто пришло время. Если это можно так назвать. Мы можем говорить о том, что первичные потребности, связанные с выживанием, большинство из нас в той или иной степени удовлетворило, и тогда выходит на поверхность что-то более важное.

— Хотя может из-за того, что я в одной теме варюсь, я не вижу, что за пределами методов психотерапии…

— Каждый из нас живет в своем мире, совершенно в своей вселенной, и эти вселенные абсолютно не пересекаются. Поэтому наш взгляд на вещи исключительно субъективен, из нашей собственной вселенной.

— (А. Лавренова) Леонид, а что такое уникальность, по-вашему? Это какая-то иллюзия эго? Потому что каждый человек хочет быть каким-то уникальным, особенным.

— Это иллюзия.

— И как из этого выйти?  То есть какая дуальность у этого?

— Ну это же опять история о том, чтобы меня полюбили.

— И какой точке заканчивается желание человека быть уникальным? Когда оно растворяется?

— Когда он чувствует себя частью. Ну, это опять не тотальная ситуация, а мы выныриваем, заныриваем. Нормально. То есть когда мы переходим дорогу, лучше быть отдельно. Ощущать разницу между собой и автомобилем.

— Но можно сказать, что это тоже про развитие и сохранение?

— Ну скорее это про западную цивилизацию, про эго. В западной цивилизации очень много про эго. Ничего плохого или хорошего в этом нет.

— То есть это западный тренд?

— Ну конечно.

— А на Востоке?

— На востоке, я думаю, там немножко другая история. Там люди действительно больше ощущают себя частью чего-то целого.

— (А. Некрасов) В Китае да.

— (И. Окунева) Да и вообще вся восточная философия пронизана этим. В южнокорейской фирме, где я работала, на стене висел плакат «Не я, но Мы!».

— Ну и у японцев так же. В этом есть свои плюсы. Просто за счет того, что у нас выделяют эго и развивают его, есть достаточно стандартные способы управления, потому что эгом очень легко управлять. Даже в психотерапии есть способы управления: ты избран, ты обучался столько лет. А дальше мы меряемся тем, у кого мы проходили личную терапию. “Я в Лондон ездил на личную терапию, а ты где проходил? В Пензе? Ну, сам понимаешь, это две большие разницы”. Дальше обрати внимание, что почти вся терапия построена по принципу иерархии, первый уровень, второй уровень. То есть это все идет на наращивание эго.

— (А. Некрасов) А потом сертификатами меряемся.

— (И. Окунева) Ну это хорошая штука, для того,чтобы создать большую..

— Доильную систему.

— Большую систему, где будет много крутиться энергии, в том числе и денег.

— А дальше начинается история, о которой Хеленгер говорит, что принадлежность к любой системе обходится в свободу. Если мы готовы свободой за это платить – да. Я – нет.

— Нет, ну это понятно, но непонятно как живут, развиваются и за счет чего возникают иные системы, которые не основаны на этих играх.

— Ну точно так же развиваются, но просто у них нет такой необходимости в принадлежности. Я точно постулирую, когда я обучаю Вселенской терапии: друзья, мне не нужно чтобы вы мне принадлежали. Да, принадлежность создает некий эгрегор и подпитывает его, но совершенно не обязательно платить такую цену, отказываясь от чего-то другого.

— (А. Некрасов) В этой связи как раз очень интересный вопрос по поводу нашего коллективного будущего в психотерапии. Ну, например, последние движения расстановщиков, которые всегда скандальные, но сейчас они какие-то вообще невозможные, ну сильно скандальные.

— Ну мы повторяем все время одну и ту же историю, начиная с греческих мифов или с римской мифологии. Эдипальный комплекс никуда не девался. Отец, у которого рождается сын. Потом сын должен чего? – убить отца или отринуть, ну и так далее. И во всех видах психотерапии – это бесконечная история. А что, в расстановках по-другому? Все то же самое.

— Нет, ну например в Гештальте, там как-то у них более мирно все. Они по крайне мере не вторгаются друг в  друга, проявляют должное уважение….

— Друзья, все везде одинаково. В любой системе форма рано или поздно начинает подменять содержание. По всей видимости это тот способ развития, который естественный. А почему через склоки? Вопрос очень банальный. Людей, которые добираются до поля любви, не так много.

— (И. Окунева) А почему?

— Когда-то я думал, что наша жизнь определяется нашей душой, ее задачей. То, что я наблюдал и к чему я пришел — наша душа на самом деле не участвует в нашей жизни, она просто некий банк, в котором заложены программы, которые мы должны в этой жизни выполнить. Но она не дает нам особых знаков, потому что иначе нам не было бы возможности выбирать. И есть такая очень интересная штука, которая действительно определяет нашу жизнь – это достоинство. В этой стране достоинство — вещь крайне недешевая. И напрямую связанная с безопасностью. Поэтому если бы мы жили руководствуясь достоинством, наша жизнь была бы совершенно другой.

Но поскольку достоинство нигде не постулируется, люди до него что? – не добираются. И все что происходит, все эти дрязги, войны, убеждение, что я самый правый, а все остальные придурки, это история про то, что мы не добрались до достоинства. А достоинство на самом деле поле-факторная очень штука, и я это показывают на «Вселенке», и один из компонентов достоинства – связь с чем-то большим, по определению. Но там еще много чего, там и любовь, и этика и еще куча важных вещей. И пока этого нет, мы будем жить так, как мы живем. Но достоинство себе позволить очень сложно, потому что это крайне небезопасная история.

— То есть сначала достоинство – потом любовь?

— Нет, они взаимосвязаны, но просто ощущение себя из достоинства и выбор, который мы делаем исходя достоинства – они совершенно другие, чем те выборы, которые мы делаем без него.

— А что тогда жизнь в поле любви?

— Возможность принимать тебя такой, какая ты есть без инвалидизирующих историй психотерапевтических — “а вот мы сейчас этот радикал уберем и здесь тебя поправим”. И я просто могу дать тебе это в ощущениях. Давай я буду смотреть на тебя из любви.

Что происходит?

— Очень спокойно становится.

— Конечно. В тебе живет такой же бог, как во мне. Не лучше и не хуже. И конечно у меня есть официальная бумажка, что я могу других населять богами…

Одна из базовых историй, которые в психологии почти не поднимается и «Вселенка» на этом делает акцент и первый уровень «Вселенки» этим занимается – достоинство, как добраться до своего. Это не значит, что человек это достоинство с семинара возьмет, но он хотя бы про него будет знать и чувствовать.

— Ладно, если мы уж пошел разговор про заселение богами, то работаете ли вы со всякими иными сущностями, которые не прочь пожить в человеках?

— Да, работаем, но если мы говорим о первых уровнях «Вселенки», то мы говорим о том, что для того, чтобы на нас что-нибудь село – должна быть некая психологическая причина. И с этой психологической первопричиной – да, мы работаем. Если мы говорим о других уровнях, там есть свои способы работы с этим, в частности, с использованием Тета Хилинга . Там много чего хорошего и разного есть.

— Но это то, что имеет влияние на человека?

— Да, но при этом надо четко понимать, что все эти сущности, как и все остальное, нам для чего-то опять же нужны. И тогда мы просто ищем корень, какие вопросы я так решаю. Достаточно часто сущности дают нам возможность почувствовать свою силу, к которой без них мы доступа не имеем. Это как вариант. Ну, а уходят они, потому что пришло время, и человек получил доступ к соответствующему ресурсу или решил задачи, из-за которых эта ситуация возникла. И теперь может обходиться без посредников.

— Чем вы дышите, что для вас ресурсы, чем вы напитываетесь?

— У меня свой спектр. Однозначно это придумывание семинаров, общение с близкими, я очень люблю путешествовать. Я точно смогу спокойно прожить без работы, то есть это не главная моя потребность, но мне важно мое любопытство и возможность творить и экспериментировать. И, наверное, это связь с чем-то большим тоже. Я также люблю театр, я также люблю спорт, но у всего этого определенное место в моей иерархии.

— А путешествуете вы в каком стиле?

— Я люблю глазеть. Я не очень люблю ходить с толпой товарищей по партии, поэтому я в основном приезжаю, брожу по окружающей местности и глазею всеми органами чувств.

— Какие ваши любимые страны?

— Больше всего я люблю Австрию, по энергетике, и Австралию. Две страны на «А» меня вполне устраивают.

— А как же Восток?

— Ну это тоже со мной резонирует, потому что часть своих реинкарнаций я помню, и они очень разные. Я много раз был священником, и это понятно, что это сказывается на моей текущей деятельности, но при этом я был и на востоке и где угодно, в Латинской Америке, то есть какие-то вещи я помню.

— При выстраивании собственной жизни, возникают ли у вас заряды между “хочу” и “есть”?

— Ну, периодически возникают.

— У большинства людей есть некая морковка, ну по крайне мере у самопознанцев, я так понимаю, что это стандартная схема — развиваться, пытаясь решить какие-то свои проблемы. Затем появляются проблемы нового уровня, все выше, выше, выше… А как у вас?

— Я скорее больше в позиции наблюдателя. Я смотрю за тем, что происходит. Иногда развлекаюсь, иногда не очень. Как получится.

Единственное, чем старше я становлюсь, тем большую ценность для меня приобретает время моей жизни. Потому что, на самом деле, если отнять у нас квартиры, дачи, машины и прочие малозначимые вещи, единственное что у нас есть – время нашей жизни. И каждое утро, когда мы просыпаемся по сути перед нами стоит единственный вопрос, на что я хочу потратить сегодня время своей жизни?

— Спасибо, что сегодня вечером выбрали нас. Есть какие-то задачи, на что вы хотите потратить время своей жизни?

— Я скорее наблюдаю за тем, что приходит из поля и отбираю, что со мной резонирует, а что нет. То есть некое, на уровне резонансов, ощущение своего предназначения и миссии. Однако, эти определения в слишком явном виде, захватывающим всю жизнь, я не приветствую, потому что это опять ограничения и несвобода.

— Иллюзия контроля за своей жизнью?

— Да.

— (А. Некрасов) Как научиться так вот не съезжать? У меня бывает такое, что я проживаю какое-то время в каком-то таком прекрасном состоянии, а потом сталкиваюсь с социумом и понимаю, что что-то тут не то совсем. Или ты не то или все не то.

— Ну ты съехал, и у тебя есть возможность вернуться. Это часть процесса. Дай этому несколько процентов своего времени. Потому что когда ты все время пытаешься себя вернуть в блаженное состояние, оно становится труднодостижимым.

— Нет, я не стараюсь вернуть себя в блаженное состояние.

— Наблюдай. Ты съехал – просто наблюдай. Как ты съехал.

— И как бы цель-то не блаженное состояние.

— А почему нет?

— Я о том, что нет такой цели про блаженное состояние. Просто оно вдруг иногда приходит, как-то так, а затем —  один телефонный звонок, и все вновь исчезает.

— Наблюдать, а что у нас еще может быть? Наблюдать. Как базовый принцип Вселенской терапии – всему давать место. Не пытаться с чем-то бороться, не пытаться что-то убрать. И наблюдение в этом универсально. То есть я даю этому место и наблюдаю. Могу пошутить над этим и над самим собой. Кратковременная потеря собственного совершенства с каждым разом становится все менее болезненной.

Еще одна из базовых идей – история про сострадание к самому себе.

— То есть к самому себе надо быть сострадательным?

— Неплохо бы, только после этого мы можем сострадать какому-то человеку и всему живому и неживому на нашей планете.

— Вообще, для того, чтобы кому-то чего-то давать, надо сначала иметь это для самого себя.

— И без сострадания к самому себе с самим собой очень тяжело. Потому что мы тогда все время от себя чего-то хотим. Все время себя за это дрочим. И, в общем, это превращает нашу жизнь в непрерывный аутоэротический процесс.

— (А. Новиков) “Куда ж ты дурашка бежишь, куда…”

— И сострадание гораздо лучше, чем жалость. Потому что большинство из нас догоняются жалостью к себе.

— (А. Лавренова) А где грань между состраданием и жалостью?

— А просто почувствуй. Это совершенно разные чувства. Жалость – это обида на мир, на окружающих.

— Жалость это про манипуляцию, а сострадание про любовь. Для меня по крайне мере.

— Да, оно близко. Для меня так же. Близко.